Люблю Тютчева, но слащавые и чрезмерно возвышенные стихи о любви ничего, кроме смеха, не вызывают.

Angel
я и не спорю... У меня много любимых стихов, но что-то о любви среди них ни одного не могу припомнить. Больше о жизни, о природе... А если и о любви, то не так откровенно... О любви вообще сложно хорошо писать, чтобы не было банальщиной.

Вот, любимый стих в последнее время:

МОНОЛОГ МОИСЕЯ
Александр Городницкий

Прегрешенья наши, Господи, прости нам.
Пусть никто не обвинит меня в тиранстве.
Сорок лет вожу народ я по пустыне,
Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.
Про жестокий им назначенный экзамен
Знают путники бредущие едва ли,
Эти женщины с бездонными глазами
И мужчины, что оковы разбивали.

Тот, в ком с детства кровь от страха в жилах стынет,
Неспособен жить при равенстве и братстве.
Сорок лет вожу народ я по пустыне,
Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.
Вот идут они, словам моим поверя,
Позабыв об униженьях и напастях,
Но нельзя войти в сияющие двери
С синяками от колодок на запястьях.

Всё возможно только средствами простыми, –
Мы в самих себе не в силах разобраться.
Сорок лет вожу народ я по пустыне,
Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.
След причудливый за нами вьётся гибко.
Звон бубенчиков и топот караванный.
Тем, кто вышел вслед за мною из Египта,
Не добраться до Земли Обетованной.

Схоронив своих мужей в песке унылом,
Плачут вдовы в белом траурном убранстве.
Сорок лет вожу народ я по пустыне,
Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.
Треплет ветер их убогую одежду.
Солнце гневное восходит на Востоке.
Я внушаю им покорность и надежду
И считаю им отпущенные сроки.

Бурдюки с водой становятся пустыми.
Серый коршун растворяется в пространстве.
Сорок лет вожу народ я по пустыне,
Чтобы вымерли родившиеся в рабстве.
Скоро смерть в свои холодные объятья
И моё возьмёт измученное тело,
Но не должен прежде срока умирать я,
Не закончив мне порученное дело.

И покуда не скончается последний,
Буду я водить народ мой по барханам.
В царство светлое войдёт его наследник,
Лишь родителя увидев бездыханным.
Мне на посох всё труднее опираться.
Бог всевидящий, меня не слышишь разве?
… Чтобы вымерли родившиеся в рабстве,
Чтобы вымерли родившиеся в рабстве!

Люблю Ахматову....

А ты думал - я тоже такая,
Что можно забыть меня,
И что брошусь, моля и рыдая,
Под копыта гнедого коня.

Или стану просить у знахарок
В наговорной воде корешок
И пришлю тебе странный подарок -
Мой заветный душистый платок.

Будь же проклят. Ни стоном, ни взглядом
Окаянной души не коснусь,
Но клянусь тебе ангельским садом,
Чудотворной иконой клянусь,
И ночей наших пламенным чадом -
Я к тебе никогда не вернусь.

А еще мне нравится один стих японского поэта Сайге:

Соловьи под дождем

Соловьи на ветвях
Плачут, не просыхая,
Под весенним дождем.
Капли в чаще бамбука...
Может быть, слезы?

Очень люблю Ахматову. Вот самое близкое:

Сжала руки под темной вуалью...
"От чего ты сегодня бледна?"
- От того, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел шатаясь,
Искривился мучительно рот.
Я бежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру."

ТЫ - РЯДОМ

Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.

Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.

Ты - рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить..
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете!

Юлия Друнина

* * *

ЖЕСТОКОСТЬ РАВНОДУШИЯ - ОНА
СТРАШНЕЕ, ЧЕМ БЕТОННАЯ СТЕНА.
В КРОВЬ ОБ НЕЁ МЫ РАСШИБАЕМ ЛБЫ -
ОНА НЕ СЛЫШИТ ПОПРОСТУ МОЛЬБЫ.
СТЕНА ИЗ РАВНОДУШИЯ - ОНА
НЕ ВИНОВАТА В ТОМ, ЧТО ХОЛОДНА...

Юлия Друнина

* * *

КАК ОБЪЯСНИТЬ СЛЕПОМУ,
СЛЕПОМУ, КАК НОЧЬ, С РОЖДЕНЬЯ
БУЙСТВО ВЕСЕННИХ КРАСОК,
РАДУГИ НАВАЖДЕНЬЕ?..

КАК ОБЪЯСНИТЬ ГЛУХОМУ,
С РОЖДЕНЬЯ, КАК НОЧЬ, ГЛУХОМУ,
НЕЖНОСТЬ ВИОЛОНЧЕЛИ
ИЛИ УГРОЗУ ГРОМА?..

КАК ОБЪЯСНИТЬ БЕДНЯГЕ,
РОЖДЁННОМУ С РЫБЬЕЙ КРОВЬЮ,
ТАЙНУ ЗЕМНОГО ЧУДА,
НАЗЫВАЕМОГО "ЛЮБОВЬЮ"?

Юлия Друнина